Пожар в пермском ночном клубе; Хромая лошадь

5 декабря 2009 года в 01:08 по местному времени (4 декабря в 23:08 мск) в Перми возникло возгорание в ночном клубе “Хромая лошадь”, расположенном в стилобате многоэтажного жилого дома №9 по ул. Куйбышева. Заведение было рассчитано на 50 посадочных мест, однако в тот вечер в нем находились, по разным данным, от 250 до 300 человек, отмечавших юбилей открытия клуба.

Пожар начался во время пиротехнического представления, огонь быстро охватил почти все помещение. Площадь горения составляла 400 кв. м при общей площади заведения 500 кв. м. У единственного выхода из клуба образовалась давка. Люди не могли быстро покинуть помещение и погибали от отравления угарным газом и продуктами горения. В результате на месте ЧП погибли 111 гостей и сотрудников ночного клуба, еще 45 пострадавших впоследствии скончались в больницах. Общее число жертв составило 156 человек. Более 70 человек получили ранения, всего потерпевшими были признаны 404 человека.

Кто умирал, тот знает, что живёт. Трагедия «Хромой лошади» в судьбе одной семьи

В ночь с 4 на 5 декабря 2009 года Пермь и всю Россию обожгло пожаром в ночном клубе «Хромая лошадь». За десять лет, прошедших с пожара, унёсшего жизни 156 человек, о «Хромой лошади» было рассказано многое, и кажется, что ко всему этому сложно что-то добавить. Судьбы пострадавших и их близких навсегда изменены трагедией. О том, как выжить, жить и справляться с травмой, нам рассказывает семья, два человека из которой оказались в огненной ловушке, а выйти из неё живым смог только один.

«Каждый декабрь после 2009 года это холодный, не щадящий мои нервы месяц, который начинается с жутких воспоминаний о „Хромой лошади“. О том, что почувствовали мои голые пятки, которые ходили по битому стеклу, что чувствовал мой нос. Я ощущала тогда всё очень остро, и казалось, что я вот-вот умру. И это состояние на острие ножа голыми пятками всегда возвращается. Для меня это синоним страха».

Мария Шандренко рассказывает мне о событиях десятилетней давности в клубе для молодых мам, который несколько лет назад организовала в родной Полазне. Сейчас ей 29, она работает тренером по фитнесу и растит троих детей. Десять лет назад студенткой она попала в «Хромую лошадь» из-за случайной подработки. Мария смогла выбраться. Её отчим, Валерий Потапов, тоже случайно оказавшийся в клубе, погиб. Его вдова, Оксана Уржумцева, добавляет к сказанному дочерью:

«Десять лет прошло, но это состояние тревоги, какой-то мандраж вечно начинается в это время. И не можешь понять, что происходит, но понимаешь, что приближается эта дата. Это какой-то крючок, от которого мы все ещё не можем избавиться».

Она говорит спокойно, размеренно и даже с какой-то ласковой интонацией. У них с Валерием остался общий сын Андрей, сейчас ему 17 лет, он учится в лицее в Перми. Когда отец погиб, мальчик ходил в первый класс.

Оксана и Валерий Фото: Из архива Марии Шандренко

«Господа, мы горим!»

В 2009 году 19-летняя Мария совмещала учёбу в Пермском институте культуры с танцами. Ими она увлекалась с детства, а в Перми начала заниматься в коллективе у одного хореографа. Его имени она сейчас не называет из уважения к тому, чему он её научил. Без тени иронии Мария до сих пор зовёт его «гуру». Именно профессиональные танцы привели девушку в «Хромую лошадь».

«В ту ночь я работала в клубе, была танцовщицей „антре“ на открытии шоу, рассказывает Мария. Простая шабашка. Я тогда была студенткой Института культуры. Четверг, пятница и суббота были моими обычными „ночными сменами“».

Именно это танцевальное шоу можно увидеть на известном видео из «Хромой лошади». На нём Мария Шандренко одна из босых девушек в красном платье. Уже после выступления на этом же видео можно заметить её стоящей за плечом ведущего Влада Конопаткина, который чуть позже скажет: «Господа, мы горим!»

Когда прозвучали эти слова, танцоры уже переодевались за сценой. Мария Шандренко вспоминает, как вдруг погас свет, и один из сотрудников клуба сказал: «Там что-то горит». Танцоров стали выводить через чёрный ход прямо в их концертных костюмах и платьях на мороз. Вёл их какой-то мужчина, подсвечивавший путь фонарём. Мария не знает до сих пор, кто это был, и выжил ли этот человек. Понимания всего масштаба катастрофы у неё не было, поначалу ей казалось, что горит даже не в зале, а на кухне или в подсобке.

Оказавшись на воздухе, она упала на землю и резко выдохнула. Сейчас Мария считает, что эта спасло ей жизнь, поскольку она выдохнула отравленный воздух. Тогда ещё никто не мог знать, что большая часть жертв «Хромой лошади» погибла не от огня, а от отравления канцерогенным дымом горящей обшивки потолка.

Слегка придя в себя, Мария Шандренко стала звонить своим близким, сообщать, что она выбралась и она жива. Через несколько минут ей перезвонила мама, Оксана Уржумцева, и сказала, что в клубе должен быть её отчим.

Валерий, Мария и Оксана Фото: Из архива Марии Шандренко

«Почему забрали его?!»

То что, Валерий Потапов в тот вечер оказался в «Хромой лошади» вместе с падчерицей, его семья считает ужасным совпадением. Он даже не знал, что Мария будет там танцевать, да и сам не собирался на ту вечеринку.

«Я даже не уверена, выдел ли он меня там, рассказывает Мария Шандренко. Мы обычно ездили домой (в Полазну прим. авт.) вместе, тем вечером он позвонил и спросил: „Маш, ты едешь сегодня домой?“ Я сказала, что нет, я работаю, и он ответил, что тоже не сможет. Сейчас мама вспоминает, что на день рождения своего босса, который отмечали в „Хромой лошади“, Валера идти не хотел, относился как к чему-то принудительному. Но всё же он привёз всех своих коллег и припарковался за пять минут до начала пожара. Валера зашёл, расположился в VIP-зоне и начался пожар».

Маша вспоминает, что первые минуты после того, как она выбралась из здания, хотелось только одного узнать жив ли Валерий, сумел ли он выйти. По её словам, она двадцать минут стояла у клуба, где видела только обгоревшие тела, которые ползали вдоль входа, но при этом не помнит ни одной машины экстренных служб. Вскоре стало известно, что Валерий погиб. К «Хромой лошади» быстро подъехали его друзья, один опознал его по одежде, и сообщил об этом Оксане. Всего из фирмы, где работал Валерий Потапов, в «Хромой лошади» было 11 человек. Из них выжили только двое, в том числе и именинник.

«Первое ощущение от осознания того, что случилась трагедия, было очень многогранным, вспоминает Мария. Было и чувство вины, и вопросы „зачем“ и „почему“ я оказалась в этот день в этом месте. Почему именно Валерка, почему его у нас забрали?! Ведь он для нас был всем. Мне он не родной отец, но очень близкий для меня человек. Я долго жила без отца, и мысль, что Андрей сейчас тоже будет без него, для меня была чем-то непостижимым».

В дальнейшем переживать эту травму Марии помогала работа с различными психологами и специалистами, с которыми она общалась весь следующий год самостоятельно, за свои деньги. За счёт бюджета была организованна лишь одна встреча с психологом, на которой были те самые вышедшие через чёрный ход артисты. Мария говорит, что на этой встрече им помогали снять чувство вины. Ещё, как вспоминает её мама, Оксана Уржумцева, психологи и врачи сопровождали людей во время опознания тел в морге.

За то, что они сейчас выглядят «более-менее здоровыми и весёлыми», семья Валерия Потапова в первую очередь благодарит всех его друзей, которые оказали им огромную поддержку после трагедии. В частности в организации похорон Валерий был родом из Самары, там живут его родители, и поэтому похоронили его на малой родине. Бывший начальник Валерия до сих пор, по доброй воле, материально помогает семье погибшего подчинённого.

«Наш Валерка личность неординарная, вспоминает отчима Мария Шандренко. Вокруг него всегда было много хороших людей. И это то великое наследие, которое он оставил. Нас окружают люди, которые до сих пор являют это великодушие Валерки и показывают, что мы не одни, что они до сих пор его помнят».

«Больше людей выше опасность»

Андрей Потапов в 2009 году пошёл в первый класс. О смерти отца он узнал не сразу, где-то на следующий день ему всё рассказали мама и сестра. Он не помнит свою реакцию точно, говорит, что вроде бы это была обычная истерика со слезами. Андрей и сейчас недолюбливает толпу: недавно они с сестрой ходили на концерт Little Big в тесный пермский клуб, куда набилось много народу, и перед этим он изучал, как там расположены вентиляция и где находятся аварийные выходы.

«Это одна из ключевых причин, почему я не хочу переезжать в Пермь, говорит Андрей. Я по-максимуму стараюсь избегать мест со скоплением людей, отношусь ним с большой опаской, меня это раздражает. В какой-нибудь экстремальной ситуации может начаться паника. Я живу с твёрдым убеждением, что чем больше вокруг тебя людей тем выше опасность».

Для Марии Шандренко главным страхом остаётся то, что уже произошло ей даже снились кошмары с обгоревшими людьми, что тянут к ней руки. Но в остальном после той ночи она уже ничего не боится ни крови, ни открытых переломов, ни того, что показывают в кино или театре.

Свои внутренние травмы каждый в этой семье преодолевал по-разному. Оксане Уржумцевой помог совет психолога и забота об окружающих:

«В своё время психолог мне сказала, что я осталась в таком положении, что на работе плакать нельзя, потому что там слёзы никому не нужны, дома плакать нельзя дети смотрят, и им бы самим поплакать. Вот я сходила к психологу, поплакала и стала дальше жить, потому что нужно было помочь своим детям. Даже наши родители, моя мама, родители Валеры это всё очень тяжело пережили. Я поняла, что людям вокруг тоже нужна забота и поддержка, и всё время себя жалеть это не выход. Вот это и помогло встать на ноги и дальше пойти».

Андрею, её сыну, помогла обретённая вера в себя:

«Поначалу было тяжело, я не думаю, что до конца смирился и переборол, на глубине это до сих пор сидит, рассказывает Андрей Совсем тяжко и непривычно было первые год-два. Особенно в праздники без участия отца, самого весёлого человека во всей компании. В какой-то момент у нас в школе начались уроки православной культуры, и я понял, что абсолютно потерял веру в бога. Потому что сколько я не задавал вопросов об этом в церквях или кому-то из родственников, мне говорили, что это божье испытание. Но когда я спрашивал, почему бог даёт мне испытание ценой чьей-то жизни, все сразу терялись. После этого я понял, что после смерти ничего не будет, и начал больше верить в себя. Это и помогло мне смириться со всем этим».

Мария же серьёзно пересмотрела свои планы на жизнь и решила стать матерью:

«Как говорит мой брат, дети это самый лучший способ избавиться от болезни сердца и души, рассказывает она. Я твёрдо решила стать матерью, потому что выжила и поняла, что, возможно, это моё предназначение дать возможность появиться новой жизни. Сейчас у нас с мужем уже трое сыновей. Такие потрясения дают какой-то толчок, и ты можешь уйти в уныние и впасть в депрессию, а можно отнестись к этому как к огромной перемене в своей жизни и это может быть перемена к лучшему. Честно скажу, когда я была амбициозной студенткой девятнадцати лет, до той ночи в декабре, у меня были совершенно другие планы на жизнь. И они были, как я сейчас для себя решила, не туда».

О Валерии в семье стараются вспоминать с радостью и думают, что этот человек, который запомнился всем как весельчак и душа компании, не оценил бы, если его близкие люди навсегда впали в тоску и уныние.

«Когда человек уходит, на тебя наваливается огромная тоска, чувство вины, что ты что-то не успел сказать, попросить за что-то прощения, говорит Оксана Уржумцева. И мне один мудрый человек посоветовал, что когда вспоминаешь кого-то, надо его поблагодарить за что-то, и с этой благодарностью проходит вселенская тоска. И это действительно осветлило душу и помогло пережить утрату».

В конце нашего разговора, как бы поводя итог тому, как сложилась жизнь их семьи после трагедии в «Хромой лошади», Мария спокойно, слегка улыбаясь, цитирует Омара Хайяма: «Пуд соли съевший, выше ценит мёд. Кто умирал, тот знает, что живёт».

Пять лет назад мы разбирались, обстоят дела с выплатами компенсаций потерпевшим.

Не вернуть

Одной из самых тяжело пострадавших стала Ирина Пекарская. В 2009-м женщине было всего 22. Мама двоих детей хотела расслабиться и пошла на вечеринку в компании гражданского супруга. Сергей вышел на улицу покурить, когда началось возгорание. Пекарская же оказалась в эпицентре пожара и звала на помощь, пока не потеряла сознание.

Чудом выжив, с токсическим поражением мозга женщина полтора года лечилась в Германии, была в больницах Москвы и Петербурга. Несмотря на старания врачей, она осталась инвалидом и утратила способность читать, говорить, ходить.

Сергей Колпаков возил жену по клиникам и ухаживал за ней, однако, окончательно утратив надежду, ушел из семьи. Пострадавшая осталась в Березниках с матерью, братом и двумя сыновьями. Несколько раз мальчики приходили в палату к родительнице, но врачи пояснили, что это может привести к психологическим травмам. Тогда дети стали просто передавать Ирине поделки и звонить ей по телефону. Близкие хотели, чтобы наследники запомнили Ирину Пекарскую по фотографиям, на которых та весела и здорова.

«Я спросил мамочку, почему она все время лежит в кровати, и где у нее болит, но она не умеет разговаривать, только плачет. Она очень тоненькая, наверное, плохо кушает», — предполагал младший ребенок Артур после посещения клиники.

Кроме родных, Ирину больше никто не поддерживал и не навещал. С тех пор как ее перевезли в Березники, Сергей Колпаков не появлялся и не звонил Саше и Артуру. По словам близких Пекарской, мужчина уже создал новую семью. Он не перечислял детям алименты, зато на основании прежнего опекунства над супругой забрал себе миллион рублей, выплаченный потерпевшей виновниками трагедии. Предательство любимого и неизлечимая болезнь — чем же женщина заслужила такую судьбу?

«Доктора считают, что шансов на выздоровление практически нет, — откровенничал брат пострадавшей два года назад. — Время упущено. Ира лежит в позе эмбриона, скрючившись, ноги подгибает под себя. Мы делаем растяжки, но бесполезно. В чудо, что сестра поправится, я не верю. Сколько ни возили по российским светилам, даже за границу — никакого результата. Всегда говорю тем, кто хочет помочь: «Лучше отправьте деньги нуждающимся детям!» Да, Ирочка — родная кровь. Но я же вижу, ничего уже не поможет. Наверное, если бы у нас в стране была разрешена эвтаназия, согласился бы. Вы даже не представляете, как она намучилась. »

Страдания Пекарской закончились в июле 2020-го в больнице. «Саша не плакал, он все переживает в себе, молча, а Артур расплакался. Он, несмотря на то, что уже и не помнит, какой мама раньше была, очень расстраивается, что ее не стало», — рассказывала мама Ирины.

На похоронах Пекарской встретились ее родственники, одноклассники и знакомые, но Сергея Колпакова так и не появилось. Впрочем, близкие Ирины не ожидали другого исхода, ведь мужчина давно оставил возлюбленную, подарившую ему двоих детей.